На днях Владимир Познер вспоминал легендарный телемост "Ленинград – Сиэтл" (вместе с Филом Донахью он провёл его в декабре 1985 года) и заявил, что подобный разговор был бы "очень нужен" и сегодня. Глупо спорить – взаимоотношения двух стран вновь докатились до нижней точки и любой диалог фактически надо начинать заново. 

Впрочем, за прошедшие 35 лет (особенно за последние 20) многие казавшиеся благополучно похороненными темы вновь вернулись. Соответствующая лексика подтянулась следом. Так что телемост между Россией и США, случись он сейчас, до смешного (на самом деле – до печального) напоминал бы телемосты восьмидесятых. Судите сами: 

Американский ведущий Фил Донахью: "Как вы выражаете несогласие в Советском Союзе? Мы искренне хотим понять, как воля народа может быть известна правительству, если инакомыслие подавляется и наказывается?"

А дальше оцените подкованность простых советских граждан. Потому что некий ленинградец ответил зарвавшейся американской телезвезде не хуже нынешних пропагандистов: "Нас ближе всего касаются дела локальные. И у нас очень широка критика того, что делает наш муниципалитет... У нас очень много писем в газеты... я думаю, что у нас, конечно, есть несогласные. Вот сейчас у нас очень большая борьба идёт с пьянством, и я думаю, что очень многие пьяницы они не очень согласны с политикой правительства".

К тому же каждая советская девушка твёрдо знала, что свобода собраний – блажь. Молодым активистам ЕдРа за ней бы записывать: "Если вы [в США] не согласны с чем-нибудь, что вы можете сделать? Выйти на улицу, взять плакат, походить, поплевать, и все. У нас же способ выражения протеста совершенно другой... Если есть недовольство, надо посмотреть, что надо в связи с этим сделать, обратиться в соответствующую инстанцию и решить вопрос конструктивно".

Когда же перед ленинградской аудиторией на монитор вывели картинку с американскими протестующими, советские граждане ударили по ней бдительностью и ещё раз бдительностью. И опять все это до боли что-то напоминало: "Вот сейчас было очень интересно посмотреть на демонстрацию – там ходят дети, что они понимают?! Не кажется ли вам что кто-то платит им за эту работу?"

Если во время современного телемоста зайдет разговор о российском военном присутствии в Сирии, равнение опять же нужно держать на 1985-й: "Зачем мы будем выступать против политики нашего правительства в Афганистане, когда там находятся наши войска по просьбе законного афганского правительства, и наше правительство ни раз заявляло – перестаньте вмешиваться в дела Афганистана, и небольшой советский контингент уйдёт оттуда немедленно".

А если сегодня коварные американцы вдруг спросят, почему изолирован Навальный, отвечать можно по схеме, которую в 1985 году использовали для оправдания высылки Сахарова в Горький: "Сахаров призывал даже вас, США, развернуть войну против нас. Он выступает против народа, и, выражая волю народа, правительство поселило его в такой город, где нет иностранных консульств, которые устанавливали с ним связь для того, чтобы использовать его для антисоветской пропаганды. Я поддерживаю эту линию правительства". 

Когда и если всплывет тема малазийского "Боинга", можно будет вспомнить, как во время перестроечного телемоста американцы спрашивали о южнокорейском "Боинге" (советский истребитель уничтожил сбившийся с курса лайнер в 1983 году, тогда погибли 269 человек), и как Познер лично бросался на ту амбразуру: "Думаю, я могу ответить за нашу аудиторию, да, мы убеждены, что это был самолёт-шпион, что это трагедия для тех людей, которые погибли, которые оказались пешками в очень страшной игре, мы об этом глубоко сожалеем и надеемся, что подписанные соглашения между нашими странами в частности в области полетов в этом районе, сделают невозможным повторение такой авантюры". 

Интересно, что в 1987 году, во время другого телемоста, советские старшеклассники, перечисляя своих героев о Высоцком вспомнили только после... Дзержинского. Вы когда последний раз про Дзержинского слышали? Ах, сегодня... Может, тогда, и правда, телемост? Этих 50-летних школьников и позвать.

t.me

! Орфография и стилистика автора сохранены