Сдвиг общегуманитарного интереса к коренным народам во второй половине XX века - развитие культурной и социальной антропологии в ее западном понимании, крах нацизма экологическое движение, образование единого экономического европейского пространства, деколонизация и ряд других причин обусловил изменение восприятия и статус коренных народов в Европе, на севере Американского континента, в Австралии, Новой Зеландии и некоторых других странах. Сложение всех этих факторов привело к постепенному признанию базовых прав коренных народов (право на использование родного языка, право на самоуправление на своей территории и т.п.), а в отношении вымирающих или малочисленных общностей, даже к признанию их субъектами права, что обеспечило им беспрецедентный в истории уровень защиты и поддержки.
На смену расистским теориям о превосходстве "белой расы"над остальными, доминировавшим в европейском обществе еще в первой половине прошлого века, пришло понимание неизбежной этнической эклектичности больших культур и наций (британской, немецкой). Естественно, мы говорим не об абсолютных величинах, так как и в западном обществе присутствуют расистские настроения. Другое дело, что они социально порицаемы, а политики-популисты, использующие подобную риторику сведены к положению маргиналов.
Сегодня установление партнерских толерантных отношений между государственными институтами, третьим сектором, организациями, общинами и отде льными представителями "большими" и "малых" наций из числа коренных народов - практически пройденный этап, например, для Европы. В Северной Америке и бывших британских доминионах ситуация несколько иная ввиду крайней малочисленности коренного населения (менее 1% в Австралии, 4, 3 % в Канаде). Хотя уже в Новой Зеландии маори, составляющие 9 % населения, в своем статусе ничем не отличаются от англо-новозеландцев и других потомков колонизаторов или мигрантов. О комфортности проживания коренного населения говорит постоянно увеличивающаяся численность этих народов. В Канаде, к примеру, численность аборигенного населения за период с 1950 по 2000 год увеличилась с 165 до 880 тысяч человек.
Следующий этап защиты прав коренных народов так или иначе связан с вопросом возвращения земель их проживания и мест традиционного природопользования. Степень решенности вопроса даже в странах ЕС разная, но вектор решения проблемы остается неизменным - постепенно признание прав представителей коренных на народов или их общин на колонизированные или промышленно освоенные территории.
В отличие от того же ЕС или Канады коренным народам России особенно нечем похвастаться в преддверии праздника. Да, для ряда этнических общностей Сибири и Дальнего Востока этнологи и демографы констатируют прекращение процесса активной ассимиляции и русификации, но это связано с крахом социально престижной до конца 1970-х годов советской идентичности. В 70-х годах в ряде национальных республик СССР - таких, как Казахстан, прибалтийские республики, Армения, начал наблюдаться рост национализма коренных народов, который ярко свидетельствовал о кризисе идентичности "советского человека". Да, действительно, коренные малочисленные народы (до 50 тысяч человек) России так же, как и на Западе, являются объектами государственной и межгосударственной поддержки и субъектами права. Вопрос, как всегда, в исполнении законов.
Однако общая ситуация с правами коренных народов в России остается критической.
В то самое время, когда автор пишет эту статью, в Республике Мордовия развивается скандал с закрытием последним независимым от региональных властей национальным изданием - "Эрзянь Мастор". Что совсем удивительно, издание мордовской национальной интеллигенции обвиняется в разжигании межнациональной вражды, и это в отношении мордвы, чьи темпы ассимиляции остаются одними из самых высоких в Европе - около 20 % от общего числа за последние 25 лет. Если разжигание межнациональной вражды - это призывы соблюдать культурные и языковые права коренного народа, чем и занимались в "Эрзянь Мастор", то говорить о каких-то улучшениях в статусе коренных народностей не приходится, скорее наоборот.
С формальной точки зрения ряд коренных народов России имеет собственные национально-территориальные автономии для реализации своих прав в рамках Российской Федерации. Однако на практике российский федерализм, как когда-то и советский, можно назвать спящим. Он актуа лизируется лишь в отдельных случаях, в основном, когда ослабевший центр вынужден вести политику лавирования. Никого равноправия субъектов и Центра при назначемости губернаторов и глав республик, учреждении так называемых федеральных округов и понимании властной структуры исключительно как "вертикали" сегодня нет. К минимуму сведены и права самоуправления, которое во многих странах выполянется роль основной структуры по защите прав коренных народов, особенно малочисленных. Эта ситуация на практике напоминает унитарную систему госустройства, где роль коренных народов и их автономий декоративна.
В послевоенный период существования СССР и до наших дней гражданам навязывается недемократическое иерархичное восприятие многонациональной природы государства, где русский народ признается ведущим, а остальные, в том числе и коренные народы - более отсталыми, менее культурными. Это представление, очевидно, самым негативным образом сказывается на целостности государства во времена кризисов. Так, во многом, благодаря росту русских националистических настроений на рубеже 90-х годов стал возможен развал советского государства, когда практически ни одна из советских республик не хотела выходить из состава Союза, но русское большинство в РСФСР не хотело больше "кормить", "содержать" остальных, а российские политики умело сыграли на данном настроении.
Мало того, сегодня Кремлем взят курс на ликвидацию территориальной основы автономий коренных народов России, реальным выражением которого выступает процесс "укрупнения регионов". Укрупнение по странному стечению обстоятельств подразумевает вливание национально-территориальной автономии в состав крупного ненационального региона, где коренной народ просто растворяется в массе иноэтничного населения. Основной формой реализации прав всех народов РФ теперь почти официально признается национально-культурная автономия, то есть организация диаспоры без территориальной основы, подходящая разве что для мигрантов. О предпочтительности НКА, в частности, совсем недавно говорил на международном финно-угорском фестивале "Шумбрат, Финно-угрия!" президент России Путин. До него в схожем ключе высказывались многие представители современной государственной "элиты" России.
При этом модель российского федерализма, сочетающая в себе национально-государственный и административно-государственный принципы построения регионов является абсолютно нормальным вариантом государственного устройства, гарантирующем как соблюдение прав национальных меньшинств (в их республиках и автономиях), так и прав русского большинства. А вот строительство некоего "русского национального государства" цивилизованным путем, конечно, должно было бы включать в себя учет мнения национальных меньшинств из числа коренных народов о целесообразности их нахождения или выхода из состава такого образования.
О правах на земли традиционного природопользования коренных народов в России не говорит никто. Для правящего режима словосочетания типа "ханты-мансийский газ" или "ненецкая нефть", которые логически вытекают из признания прав национальных меньшинств на их земли, категорически неприемлемы.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
