"Некоторое время тому назад, когда мне был задан вопрос о том, как я отношусь к поступку Е.Левковича, обнародовавшего часть своей давней беседы с Константином Эрнстом, которую Эрнст просил не предавать гласности, я сказал, что этот поступок ставит Левковича, на мой взгляд, вне журналистики.
Вчера на моем сайте появилось интервью, которое Левкович взял у меня. Люди вправе спросить, как же я даю интервью человеку, о котором я сказал, что он перестал для меня быть журналистом? Отвечаю: я дал это интервью еще в марте, т.е. до всей этой истории с Эрнстом. Более того, я просил Левковича прислать мне текст интервью до его публикации — чего он не сделал. Таким образом для меня Левкович не только перестал быть журналистом, но стал относиться к разряду тех, кого я называю "руконеподаваемым". Разумеется, я потребовал, чтобы мое с ним интервью было убрано с моего сайта".
Это сегодняшнее заявление Владимира Познера. Мне опять придется ответить, хотя вся эта возня, признаться, меня здорово достала. Я прошу обратить ваше внимание на то, что "интервьюер номер один в России" (по собственному "скромному" мнению) не говорит ни слова о том, что в интервью с ним что-либо переврано. Потому что знает: в нем нет ни слова лжи, это, опять же, почти дословная расшифровка диктофонной записи (которая, опять же, у меня есть) с незначительными (действительно незначительными) литературными правками.
Более того, Познер, как вы можете заметить, потребовал убрать интервью со СВОЕГО личного сайта (вот ведь поступок), даже не попытавшись сделать то же самое в отношении сайта журнала Rolling Stone — по крайней мере, никаких писем или звонков от его представителей или сотрудников Первого канала мы не получали. На мой взгляд, это тоже о многом говорит. В моей практике был вопиющий случай, когда я действительно серьезно провинился перед человеком, у которого брал интервью. Было это лет восемь назад, этого человека зовут Константин Евгеньевич Кинчев.
Материал с ним — по причинам, которые я не хотел бы озвучивать — вышел в жутко искаженном виде, за что я еще тогда принес Константину Евгеньевичу и его супруге Александре свои глубочайшие извинения, и до сих пор, как бы я к ним лично не относился, испытываю чувство вины перед ними. С тех пор я стараюсь крайне ответственно относиться к Слову, и если получаю какие-то претензии — то только в тех случаях, когда интервьюируемый сначала наговорит с три короба, а потом пытается вымарать из материала все острое, чего я, разумеется, делать не позволяю (за исключением тех редких ситуаций, когда информация может привести к казне моего собеседника на лобном месте).
Владимир Познер действительно просил меня прислать ему финальный вариант текста. Я записал его e-mail — это единственная моя ошибка. Однако, на самом деле, я считаю практику заверок интервью прямым нарушением моих прав. Мы с Владимиром Владимировичем не являемся закадычными друзьями, не играем вместе в теннис, и не ужинаем на вилле Абрамовича. Я не приходил к нему пить вино, или просить у него взаймы. Поэтому уважаемый Владимир Владимирович (как и все остальные, действительно уважаемые интервьюируемые), впредь и навсегда: если вы видите перед собой включенный диктофон, то вы уж либо изначально следите за своим же "базаром" (тем более, если не хотите, чтобы та или иная информация стала достоянием общественности), либо просто не соглашайтесь на интервью со мной — это ваше полное право. Если же по итогам публикации материала вы считаете, что в нем напечатана ложь —– то подавайте на меня в суд.
Однако в суд на меня никто не подает, так как всем прекрасно известно: в содержаниях интервью нет то что неправды, а даже вольных интерпретаций. Формально эти суды, если бы они состоялись, еще можно было бы выиграть, но зрелище для подавших иск это было бы жалкое. Случай с Познером тем более удивителен, что в интервью с ним нет ничего такого, что могло бы хоть как-то повлиять на его и без того "безупречную" репутацию, или что было бы неизвестно о нем широкой публике. То, что он крайне самолюбивый человек, или то, что сотрудничал с КГБ и поносил на чем свет Америку, а теперь стал "последовательным" либералом-западником — совсем не новость. В данном случае пенять можно разве что на зеркало.
Для меня остается загадкой, в чем причина такого внимания к моей скромной персоне со стороны Владимира Владимировича, равно как и остальных спикеров, предлагающих выписать мне "волчий билет" и обвиняющих меня черт знает в чем. Тем более вызывает недоумение, что все эти известные и уважаемые довольно большой частью общества люди, предпочитают обсуждать не действительно серьезные вещи, будь то предполагаемое имя заказчика убийства Владислава Листьева, или информационную политику в стране, а просто склонять мою фамилию направо-налево.
Не хочу даже предполагать, что может стоять за этим, консирология — не мое кредо. В конце хочу обратиться к работникам СМИ и к читателям. Я действительно устал комментировать весь этот идиотизм, я считаю, что и у вас, и у меня, сейчас есть дела поважнее, поэтому звонить мне по этим поводам больше не надо. Я прошу считать все, что я написал выше, своим официальным ответом Познеру, а любым другим моим комментариям, если они появятся в печатных СМИ, не верить. И отдельно — уважаемым блюстителям морали. Запомните, я не являюсь вашим обслуживающим персоналом и не сижу у вас на зарплате. На свой хлеб я зарабатываю только в журнале Rolling Stone, и нигде больше. Соответственно, я и в дальнейшем собираюсь информировать граждан своей страны о происходящем в ней, без всяких прикрас.
! Орфография и стилистика автора сохранены
