Написавши совсем недавно, что события на востоке Украины — это не гражданская война, а межобщинное столкновение, я все-таки еще раз хочу посмотреть на этот вопрос с другой стороны. Для индусов и японцев Первая мировая была "гражданской войной Европы", поскольку мыслили они в категориях цивилизаций-империй и очевидное цивилизационное родство западноевропейцев требовало их "национального" единства. Борьба же наций воспринималась как схватка владык и кланов, как сейчас сказали бы "Игры престолов". Есть две разновидности войн между государствами — "рыцарственные" и "геноцидные". Последняя категория — это когда одного из противников (или оба — друг друга) стремятся вычеркнуть из реальности. Рыцарственная война — это такая, про которую Лиддел Гарт в "Стратегии непрямых действий" писал: "Вчерашний противник становится сегодняшним партнером и завтрашним союзником". Интересно, что в Первую мировую союзники Германию почти не трогали, но целью войны было вычеркнуть Германию из европейского концерта наций. Во Второй мировой Германии досталось на орехи, но целью каждой из сторон — СССР и союзников — было вернуть Германию в этот концерт, точнее, каждый в свой — одни в хор, другие — в джаз-банд.
Рассуждая о Первой мировой, каждый по отдельности, и Хемингуэй, и Ремарк, и Барбюс, отметили, что сражаются между собой хорошие ребята — храбрые, честные, стойкие, патриоты, мужская дружба, товарищеская взаимовыручка... Плохие парни — "генералы-мясники", политики, фабриканты оружия — у каждого в тылу. И они дерутся хорошими парнями, как саблями (мечами, шпагами, шашками). Когда лягушатники и боши делили Эльзас, а иваны и фрицы Польшу, то, уважая противника, никому и в голову не приходило нести ему счастье на штыках. Иное дело войны идеологические (религиозные, гражданские). Они ведутся с чудовищной жестокостью, невиданной для рутинных схваток царей-королей. Ведь противник — сам сатана и его отродья. Но с другой стороны, есть надежда перевести врага на сторону правого дела, на сторону света.
Это все предисловие к очень краткому рассуждению о будущей войне на востоке Украины. И там, и там рядовые будущих битв не только объективно хорошие и честные люди, достойные стать примером для гимназистов, почти каждый еще и исходит субъективно из стремления сделать побежденного лучше. "Мы научим вас дружбе народов в лоне великой русской культуры, в рамках единого мощного государства" — грезят одни. "Мы сделаем вас неотъемлемой частью великого украинского народа и введем в единую Европу — царство демократии и процветания" — убеждены другие. Только сперва мы избавим вас от толкающих вас к братоубийству американских наймитов и нацистов (платных бандюков и российской агентуры).
Мне очень жаль, что эти хорошие люди, желающие своим врагам только счастья и свободы (как желали счастья и свободы французские солдаты, идущие в 1794 году по Германии, Испании и Италии; как желали этого красноармейцы, идущие по Польше летом 1920), вот-вот столкнутся в бешеной резне, характерной для идеологических войн. Это будет не подобие борьбы ирландцев с потомками шотландцев в Ирландии, когда идет схватка за власть и территорию, это будет стремление переделать другого в лучшего. Когда нежелание переделываться воспринимается как особая гнусность и подверженность дьявольским козням.
